Угонщики - Страница 25

— Но, сэр, — на лице Гердера выступили красные пятна, — вы же слишком стары, чтобы… чтобы… Я хотел сказать, что путь на Самый Верх слишком тяжел… Вам… Вам бы не следовало отправляться в такое опасное путешествие, сэр!

— Все верно, мой мальчик. Значит, это придется сделать тебе. Ты можешь читать на языке людей, и твой неистовый друг, не расстающийся с копьем, он мог бы отправиться с тобой…

Гердер упал на колени.

— Сэр? На Самый Верх? Но я недостоин… — Голос его прервался.

Аббат кивнул.

— Этого не достоин никто. На всех нас лежит грязь этого Магазина. Сказано же: «Пусть все уходит!» Все преходяще, все мы смертны… А теперь идите. И да пребудет с вами Благоприятная Конъюнктура!

— Кто это — Благоприятная Конъюнктура? — спросил Масклин, едва они очутились за дверью.

— Благая покровительница Магазина, — ответил Гердер, все еще не в силах унять бившую его дрожь. — Она помогает номам выстоять против ужасного врага нашего, Уценки, что рыщет ночами по коридорам с мерцающим светочем в руке и алчет заполучить себе души несчастных номов!

— Н-да… Хорошо хоть, что вы не верите в этого Уценку всерьез! — пробормотал Масклин.

— Конечно! Кто же верит теперь в такие предрассудки! — согласился Гердер.

— Да, но что-то у тебя при одном упоминании о нем зубы начинают стучать…

— Это потому, что мои зубы в него верят. И колени. И живот. Разум же мой отказывается потакать этим суеверным трусам, но… они не слушаются его, — беспомощно закончил Гердер. — Прости, мне нужно отойти на минутку, чтобы привести себя в порядок. Это крайне важно. Нам нужно немедленно трогаться в путь.

— Почему? — не понял Масклин.

Потому что если мы еще чуть-чуть замешкаемся, я уже с места не сдвинусь от страха.

Аббат откинулся на спинку кресла.

— Расскажи мне еще раз, как мы сюда попали. Ты говорил, это связано с какой-то катавасией.

— Катапультированием, — ответил кубик.

— Ах да, катапультированием. Из какого-то летающего предмета.

— Из галактического исследовательского корабля, — уточнил кубик.

— Но этот самый корабль, как ты говоришь, сломался.

— Неполадка в одном из всепространственных двигателей. Поэтому мы не смогли вернуться на корабль-базу. Неужели наш народ забыл это? Первоначально мы пытались вступить в контакт с людьми, но этому препятствовали различие в метаболических процессах и иное чувство времени. На первых порах еще оставалась надежда, что можно передать им часть наших знаний и они помогут нам построить новый корабль. Однако все оказалось тщетным. Люди слишком медлительны. В конечном итоге мы принялись обучать их добывать руду, плавить железо и тому подобным вещам. Мы надеялись, что развитие технологии приведет к прекращению войн между людьми на достаточно длительный срок, и тогда они заинтересуются космическими путешествиями.

— Плавить железо… — задумчиво повторил аббат. — Плавить, плавать, плыть… — пробовал он на вкус незнакомое слово. Однако разве железо может плавать? Впрочем, слово «железо» для него всегда было связано с человеком, так что какой-то смысл в словах черного ящичка проглядывал.

Он кивнул.

— Хорошо. Но ты упомянул еще о какой-то вещи, которой номы научили людей. Что-то такое, связанное с неделей, кажется…

Кубик заколебался с ответом, но он уже привык к этому странному языку, на котором теперь изъяснялись номы.

— Земледелие?

— Ага. Семьнеделие, — подтвердил аббат. — Это что-то важное, не так ли?

— Это основа всей человеческой цивилизации.

— А что это значит?

— Это значит — «да».

Аббат опять откинулся на спинку кресла. А кубик все продолжал говорить. На аббата низвергался поток странных слов: «планеты», «электроника» и прочее в том же роде. Трудно было сказать, что они значат, но звучали они правильно. Людей всему научили номы. Номы пришли издалека. Очевидно, с какой-то далекой звезды.

Почему бы и нет? Аббат вполне мог такое допустить. Хотя в последнее время ему не приходилось с ними сталкиваться, он повидал множество звезд в юные годы. Раньше они появлялись над каждым отделом во время Рождественской Ярмарки. Из года в год. Такие большие блестящие штуковины с множеством острых концов, а внутри что-то светится. Ярко-ярко. Для людей они были слишком хороши, так что можно не сомневаться: когда-то звезды принадлежали номам. И было совершенно ясно, что если звезды на время появляются в Магазине, а потом куда-то исчезают, то где-то есть огромный склад, куда их убирают на хранение.

Черный ящичек вполне с этим согласился. Он долго не мог понять, что такое склад, но, когда аббат объяснил, что это большое темное пространство, кубик подтвердил, что все правильно. Склад, где хранятся звезды, называется Галактикой, и расположен он чуть выше, чем Бухгалтерия.

Еще кубик говорил о каких-то «световых годах». Аббат прожил на свете почти пятьдесят лет и знал, что, по мере того как один год сменяет другой, жизнь становится все хуже и хуже. С каждым годом она выглядит все мрачнее. Нет, годы, наполненные светом — как иначе прикажете понять сказанное кубиком? — были куда привлекательнее.

И аббат улыбался, кивал и слушал, слушал… пока не заснул, а черный ящичек все говорил и говорил…

Глава 7

XXI. Но Арнольд Лимитед (осн. 1905) сказал: Вот Заповедь, что даю я вам.

XXII. Если не видите вы того, что вам требуемо, спросите, да не пожалеете о том.

Книга Номов, Нормативные Акты и Предписания, ст. XXI–XXII