Угонщики - Страница 31

— Уходить отсюда, — жестко сказал аббат.

Гердер испуганно отшатнулся.

— Но… вы ведь всегда говорили, что за пределами Магазина нет ничего. Снаружи — это лишь морок, иллюзия!

— А ты никогда мне не верил, мой мальчик. И возможно, я ошибался. Этот юноша с копьем — он все еще здесь? Я стал совсем плохо видеть.

Масклин подошел ближе.

— О, вот ты где, — слабо улыбнулся старый ном. — Этот твой ящичек…

— Да?

— Он многое мне рассказал. Показал мне картинки. Магазин гораздо больше, чем я думал. Это помещение, в котором хранятся звезды — не те блестки, которые вешаются под потолком во время Рождественской Ярмарки, а другие — огромные. Их сотни и сотни. Все вместе называется Вселенная. Мы жили там, почти вся она была нашим домом. Мы не ютились под чужим полом! И я думаю, Арнольд Лимитед (осн. 1905) повелевает нам вернуться обратно в свой родной дом.

Он чуть приподнялся на подушках, и его холодные бледные пальцы с силой, удивительной для умирающего, стиснули запястье Масклина.

— Я не скажу, что ты одарен умом, — прокряхтел старик. — Скорей, ты из числа тех глупцов, кто до конца верен долгу и готов вести за собой других, когда в том нет ни почета, ни славы. Тебе дано видеть сквозь вещи, видеть невидимое другими. Забери их домой. Всех их… отведи их домой.

Аббат тяжело откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Но, сэр, покинуть Магазин?! — воскликнул Гердер. — Ведь нас тысячи, и в путь отправятся женщины и дети. Куда мы пойдем? Там лисы и ветер, говорит Масклин, там на нас будут охотиться, а с неба падает вода… Сэр! Сэр! Сэр!

Гримма склонилась над стариком и припала ухом к его груди.

— Он меня слышит? — спросил ее Гердер.

— Может быть, может быть. Но ответить он не в силах, потому что мертв.

— Но… но он не может умереть! Он был всегда! — воскликнул Гердер в отчаянии. — Ты ошибаешься. Сэр! Сэр!

Масклин взял из разжавшихся рук аббата кубик. В комнату уже вбегали священники, привлеченные криком Гердера.

— Талисман! — тихо прошептал Масклин, отойдя в сторонку от толпы, сгрудившейся у постели.

— Я слушаю.

— Он мертв?

— Я не обнаруживаю никаких жизненных функций.

— Что это значит?

— Это значит «да».

— О, — пробормотал Масклин, обдумывая услышанное. — А я думал, что для этого тебя сперва должны съесть. Или раздавить. Я не думал, что смерть — это просто когда перестаешь двигаться. Просто остановка…

Талисман на это ничего не сказал.

— И что же мне теперь делать, а? — удрученно спросил Масклин. — Гердер прав. Они вовсе не собираются просто так расстаться с теплом и едой… Может, кто из молодых и готов бы рискнуть забавы ради. Но если мы хотим выжить там, Снаружи, нас должно быть очень много. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. И что же я им должен сказать: «Простите, но с этим всем надо расстаться?»

— Нет, — ответил Талисман.

Масклин никогда не видел похорон. Собственно говоря, он никогда не видел и нома, который бы умер оттого, что слишком долго жил. Нома могли съесть, он мог уйти и не вернуться, но умереть в своей постели — такого на памяти Масклина еще не бывало.

— Где вы хороните своих мертвецов? — спросил Гердер.

— Чаще всего — в барсуках и лисах, — пожал плечами Масклин. И прибавил, не удержавшись: — Ты же знаешь: лисы — красивые звери и проворные охотники…

Номы прощались с покойным следующим образом.

С соблюдением всех подобающих церемоний старого аббата облачили в зеленый костюм, на голову ему надели красный остроконечный колпак, длинную седую бороду аккуратно расчесали. Он лежал на кровати, и от всей его фигуры веяло теперь умиротворенностью. Отходную молитву читал Гердер.

— «Молим тебя, Арнольд Лимитед (осн. 1905), яви милость свою и возьми усопшего брата нашего в пресветлый отдел Садоводства твой, что по ту сторону Бухгалтерии. Да узрит он Идеальные Газонные Бордюры и Изумительную Выставку Цветов, да войдет он в обитель вечной жизни из Легко Натягиваемого Полиэтилена и ступит нога его на воистину Потрясающие Плитки Для Мощения Дорожек. И положим мы к ногам его последние дары наши, да будет ему дано все, что потребно ному в странствии этом».

Граф де Слесар сделал шаг вперед.

— Я даю ему, — произнес он, кладя рядом с усопшим какой-то предмет, — Лопату Честного Труженика.

— А я, — произнес герцог де Галантерейя, — возлагаю к ногам его Рыболовную Удочку Надежды.

Следом прочие властители номов принесли аббату свои дары: Одноколесную Тачку Превосходства и Покупательскую Корзину Жизни.

«Как же сложно здесь, в Магазине, умирают», — поморщился Масклин.

Гримма всхлипнула, когда Гердер закончил службу и состоялся торжественный вынос тела.

Позже они узнали, что тело отнесли в подвал и опустили в печь для сжигания мусора. Там, внизу, в царстве демона Уценка, он же Службабезопасности, где извечный враг номов ночи напролет пьет свой ужасный чай, оно будет предано огню.

— По мне, так это малость гадко — сжигать своих умерших, — пробормотала матушка Морки, когда они стояли, сбившись в кучку, не зная, что же теперь делать. — В дни моей юности, если кто умирал, его хоронили в земле.

— В земле? — не понял Гердер.

— Это что-то вроде пола, — объяснила матушка Морки.

— А что происходит потом? — заинтересовался монах.

Матушка Морки недоуменно посмотрела на него.

— Потом?

— Ну да. Куда умерший отправлялся после этого? — терпеливо продолжал свои расспросы Гердер.

— Отправлялся? Не думаю, чтобы он куда-то «отправлялся». Мертвецы не очень-то умеют ходить.